Вера Полозкова - Как будто бы

Девочка – черный комикс, ну Птица Феникс, ну вся прижизненный анекдот.
Девочка – черный оникс, поганый веник-с, и яд себе же, и антидот.
Девочка – двадцать конниц, две сотни пленниц, кто раз увидит, тот пропадет.
Девка странна малёха – не щеголиха, а дядька с крыльями за плечом.
Девочка-как-все-плохо, гляди, фунт лиха, вот интересно, а он почем.
Девочка – поволока, и повилика – мы обручим, то есть обречем.
Думает, что при деле: сложила дули и всем показывает, вертя.
Все о любви трындели, и все надули, грудную клетку изрешетя.
Двадцать один годок через две недели, не на беду ли она дурачится, как дитя.

# # #

И пока, Вера, у тебя тут молодость апельсиновая,
И подруги твои сиятельны и смешливы, —
Время маму твою баюкает, обессиливая.
— Как ее самочувствие? – Да пошли вы.
И пока, Вера, ты фехтуешь, глумясь и ёрничая,
Или глушишь портвейн с ребятами, пригорюнясь,
Время ходит с совочком, шаркая, словно горничная,
И прибирает за вами юность.
И пока, Вера, ты над паззлом исходишь щёлочью,
Силишься всю собрать себя по деталькам, –
Твой двадцать первый март поправляет чёлочку.
Посыпает ладони тальком.

# # #

Время быстро идет, мнет морды его ступня.
И поет оно так зловеще, как Птица Рух.
Я тут крикнула в трубку – Катя! – а на меня
Обернулась старуха, вся обратилась в слух.
Я подумала – вот подстава-то, у старух
Наши, девичьи, имена.
Нас вот так же, как их, рассадят по вертелам,
Повращают, прожгут, протащат через года.
И мы будем квартировать по своим телам,
Пока Боженька нас не выселит
В никуда.
Какой-нибудь дымный, муторный кабинет.
Какой-нибудь длинный, сумрачный перегон.
А писать надо так, как будто бы смерти нет.
Как будто бы смерть – пустой стариковский гон.