Владимир Набоков

Туман ночного сна, налет истомы пыльной
смываю мягко-золотой,
тяжелой губкою, набухшей пеной мыльной
благоуханной и густой.

Голубоватая, в купальне млечно-белой,
вода струит чуть зримый пар,
и благодарное я погружаю тело
в ее глухой и нежный жар.

А после, насладясь той лаской шелковистой,
люблю я влагой ледяной
лопатки окатить... Мгновенье — и пушистой
я обвиваюсь простыней.

Чуть кожа высохла,— прохлада легкой ткани
спадает на плечи, шурша...
Для песен, для борьбы, для сказочных исканий
готовы тело и душа.

Так мелочь каждую — мы, дети и поэты,
умеем в чудо превратить,
в обычном райские угадывать приметы
и что ни тронем,— расцветить...